Т.С. ГЕРАСИМЕНКО. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ ОТЧУЖДЕНИЯ РЕБЕНКА ОТ РОДИТЕЛЯ. КАК ЭТО РАБОТАЕТ?

 

Герасименко Татьяна Сергеевна, клинический и детский психолог, судебный психолог из Санкт-Петербурга

Учебное заведение: РГПУ им. А. И. Герцена, ИМПИП им. Карвасарского, ФГБУ НМИЦ им.Сербского,НМИЦ им.Бехтерева

Место работы: Частная практика

Интересы: судебная и детская психология, семейная терапия.

Достижения:: медицинский психолог, специалист по детской психологии и семейной терапии, судебный психолог, специализирующийся на бракоразводных процессах, автор книги «Экологичный развод».

 

Источник https://psy.su/feed/12745/

 

Опубликовано 17 декабря 2024 г.

 

Ребенок в результате конфликта родителей отказывается общаться с одним из них, сославшись на нежелание видеть его, и аргументирует это своим негативным отношением. Ситуация нередко встречается при высококонфликтных разводах. В американской традиции это называется PAS (Parental Alienational Syndrom), в отечественной практике разделяют феномен по этиологии причин. Одна из них — это индуцирование ребенка одним из родителей. Другая — конфликт лояльностей, переживаемый ребенком в результате индуцирования, собственной переработки конфликта либо сочетания первого и второго.

Я хочу предложить рассмотреть психологический механизм, лежащий в основе индуцированного отказа. Делюсь своими наблюдениями и выводами психолога-практика, который сопровождает конфликтные бракоразводные процессы в интересах детей.

Когда предпочитаемый родитель оказывает психологическое влияние на мнение ребенка, что должно происходить в психике несовершеннолетнего, чтобы он согласился с негативной оценкой родителя, которого он все это время любил, ценил и имел с ним общее хорошее прошлое? При поверхностном влиянии индукции ребенок формально соглашается с тем, что тот родитель плох, но при экспертной оценке довольно быстро выявляется то, что второго родителя он продолжает любить, в проективных тестах обозначает его как члена семьи, имеет позитивные ассоциации с ним на предсознательном уровне. Батарея проективных тестов обычно это выявляет. В поведении ребенок также невербально проявляет знаки «приятия».

Но если индуцирующее влияние осуществлялось долго (от полугода до нескольких лет), глубина повреждения привязанности может стать достаточно сильной, чтобы на экспертной оценке отверженный родитель отвергался на всех уровнях: поведенческом, эмоциональном, когнитивном. То есть мы говорим об устойчивом психологически индуцированном состоянии ребенка. Суть его заключается в том, что ребенок изменил систему смысловых установок в отношении себя и членов семьи под действием значимого взрослого.

В практике жизни люди всегда задают вопрос: а что с этим делать? Но на мой взгляд, пока не дан ответ на предыдущий вопрос — как это работает изнутри? Какой психологический механизм ребенка обеспечивает поддержку такого влияния со стороны взрослого? Ведь для этого нужно разорвать преемственность своего опыта, «обнулить» его значимость и все, что связано с другим родителем, перестать учитывать его в своей системе ценностей. Как в моем присутствии сказала одна 10-летняя девочка на суде, когда ей показывали фотографии совместного счастливого отдыха с мамой: «Ну это ведь уже не имеет значения».

С.В. ЗЫКОВ. СИНДРОМ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ (PAS) КАК ВЫЗОВ РОССИЙСКОМУ СЕМЕЙНОМУ ПРАВУ

 

Автор Зыков Сергей Викторович, научный сотрудник Института философии и права Сибирского отделения Российской академии наук

Источник https://judpract.elpub.ru/jour/article/view/489

Опубликовано 07.03.2024 г.

Юридическая наука и практика. 2024. т. 20, № 1. с. 52–63.

 

Аннотация

 

В статье в контексте правового регулирования рассматривается понятие «родительское отчуждение». Исследуется соответствующий законодательный опыт Бразилии. Анализ российской судебной практики показывает серьезные недостатки в применении психологической экспертизы по спорам между родителями.

Воздействие на ребенка с целью отчуждения от одного из родителей со стороны другого является психическим насилием, которое должно повлечь применение предусмотренных семейным правом мер ответственности и защиты ребенка, учитываться при определении места жительства ребенка и порядка общения с отдельно проживающим родителем.

Законодательно установленных средств для решения проблемы родительского отчуждения вполне достаточно, но необходимо существенно скорректировать правоприменение по спорам о детях посредством соответствующих разъяснений Верховного Суда Российской Федерации.

 

 

Неприятие ребенком одного из родителей в результате действий другого – проблема, часто возникающая при расторжении брака. За рубежом она осмысляется в рамках концепции «синдрома родительского отчуждения» (PAS), введенной в 1985 г. психиатром Ричардом Гарднером [1, с. 33], в последующем получившей реализацию и в механизмах правового регулирования.

В российских психологии и социологии концепция PAS развития в настоящее время не получила, соответствующие явления рассматриваются с помощью таких понятий, как индуцирование ребенка [2, с. 54–62], родительская (патернальная, материнская) депривация [3, с. 1–22]. В настоящей статье посредством метода сравнительного правоведения анализируется возможность адаптации зарубежного опыта интеграции концепции PAS в механизмы правового регулирования к российской системе права.

Как и любая теория, PAS имеет своих критиков. В монографии критической направленности приводятся примеры применения основанных на PAS процедур в правовой практике США [4, р. 1–2]. Подозреваемого в отчуждении родителя полностью лишают контакта с ребенком на срок от 90 дней до нескольких лет; его самого направляют на «лечение» (за свой счет, стоимость даже короткого курса в несколько дней составляет тысячи долларов), которое длится до момента «признания», при том что «ни отрицание, ни признание не принимаются в качестве причины для возобновления контакта с ребенком» [4, р. 7–8]. Заметим, что эти процедуры были скопированы с «лечения» семейного насилия, для PAS аналогичные меры применяются несопоставимо реже (и лишь в незначительном количестве штатов) и являются специфическими для США. В указанной работе не отрицается само явление, для него предлагается иная терминология: «поощрение родителей к избегающему поведению ребенка, или поощрение родителей» («parent encouragement of child avoidant behavior, or parent encouragement») [4, р. 4].

Монография австралийских исследователей начинается с необходимости различения отчуждения родителей как результата действий родителя-отчуждателя и отчужденности от родителя в результате поведения последнего [5, р. 3]. В доктрине PAS применительно ко второму случаю используется термин «estrangement» в отличие от традиционно используемого «alienation» («отчуждение»). Под «родительским отчуждением» понимается процесс, в результате которого отношения ребенка с одним из родителей («целевым родителем») находится под негативным влиянием действий другого родителя (отчуждающего «алиенатора») [5, р. 3]. При наличии исходного контакта большинство детей привязаны к обоим родителям. Определенная степень охлаждения отношения к одному из них может быть обусловлена объективными обстоятельствами (возрастными переходами, фактом раздельного проживания и т. п.). Но крайняя степень неприятия, как правило, вызвана поведением третьего лица, обычно другого родителя. Такое поведение может быть многовариантно, выделяется целая совокупность стратегий (до 66). Выявлено негативное влияние такого воздействия на личность ребенка, которое может длиться на протяжении всей его последующей жизни. Оно включает в себя проблемы, связанные с депрессивными симптомами, злоупотреблением алкоголем и трудностями, связанными с определением самостоятельности и взаимодействием с другими людьми. В то же время отмечается, что не во всех случаях отчуждающие родители сознательно настраивают ребенка против другого родителя, иногда это результат их эмоционального состояния. В последнем случае, если им продемонстрировать вред, который они наносят своему ребенку, их поведение корректируется [5, р. 3–8].