Руководитель проектов коллегии адвокатов г. Москвы «Фрейтак и сыновья», кандидат юридических наук

СУДАМ ПРИДЕТСЯ ОПРЕДЕЛЯТЬ ПОРЯДОК ОБЩЕНИЯ ОТЦОВ С ДЕТЬМИ

Источник https://www.advgazeta.ru/mneniya/sudam-pridetsya-opredelyat-poryadok-obshcheniya-ottsov-s-detmi/

Опубликовано 14 Января 2019 г.

Проект федерального закона № 604443-7 «О внесении изменений в статью 66 Семейного кодекса Российской Федерации» (далее – законопроект) вызывает у меня как у практикующего в семейном праве юриста двойственное отношение.

Перечислены формы возможного общения ребенка и отдельно проживающего от него родителя: посредством личных встреч, телефонных переговоров, текстовых, голосовых и иных сообщений, передаваемых по сетям электросвязи, в том числе подвижной, радиотелефонной связи, а также посредством информационно-коммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет».

При этом продолжительность еженедельного общения ребенка и отдельно от него проживающего родителя, осуществляемого посредством личных встреч, на время разбирательства спора о порядке осуществления родительских прав не может быть менее трех часов.

С одной стороны, тема злоупотреблений правом со стороны родителя, остающегося проживать с ребенком, по отношению к родителю, платящему алименты на ребенка, давно уже стала «общим местом» в российской семейно-правоприменительной практике и даже, я бы сказал, частью российского постсоветского «культурного кода».

В моей практике и практике моих знакомых практикующих юристов предостаточно историй, когда бывшие жены после расторжения брака (очевидно, что в обсуждаемом законопроекте речь идет об отцах – в 90% случаев дети остаются жить с матерями) сводят счеты со своими бывшими мужьями посредством ограничения их общения с детьми и прямого настраивания детей против отцов, часто с помощью откровенной лжи, не разрешают отцу видеть детей под надуманными предлогами или вовсе без них. В ряде случаев они устраивают свою личную жизнь таким образом, что алименты, выплачиваемые на ребенка, тратятся на детей от других отцов, при этом ребенок, на которого эти алименты переводятся, обделен.

Опыт моей работы приводит к выводу о дискриминации отцов после расторжения брака.

Мне представляется, что предложенный законопроект не решит указанную проблему дискриминации, так как в нем не предусмотрены необходимые конкретные положения для воплощения поправок в правовой реальности, не содержатся процессуальные нормы для реализации новых материальных норм.

Впрочем, это неудивительно, так как в пояснительной записке к законопроекту прямо указано, что цель законопроекта состоит в закреплении минимума времени для общения с ребенком посредством личных встреч только на время судебного разбирательства о порядке осуществления родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка, а также в уточнении перечня способов общения ребенка и проживающего отдельно от него родителя во избежание запретов на те или иные способы общения. То есть получается, что возможность принудительной реализации предлагаемых норм права авторами законопроекта и не предполагалась. Жаль, что в который раз приходится повторять азбучную истину в отношении наших законопроектов: любые обязанности мертвы без ответственности за их неисполнение.

В то же время появление законопроекта следует приветствовать как первую реальную попытку устранить сложившийся в правоприменительной практике резкий «перекос» в пользу матерей. Возможно, за этими откровенно «половинчатыми» поправками последуют более обдуманные изменения. После их принятия неизбежно начнет формироваться новая судебная практика, появятся обобщения Верховного Суда РФ, недостатки новелл начнут обсуждаться на разных конгрессах и конференциях, на основе старых проблем, «освеженных» принятием поправок, будут защищены диссертации. И, наконец, вероятно, законодатель решит расставить все точки над «i» и придаст предлагаемым сейчас поправкам законченность. К сожалению, в который раз приходится констатировать, что наша законодательная техника оставляет желать лучшего, но это реальность, в которой всем нам – и юристам, и судам приходится постоянно действовать, мы привыкли.

Тем не менее необходимо отметить, что в случае принятия комментируемого законопроекта совершенно определенно некоторые позитивные сдвиги в судебной практике должны произойти.

Не могу не привести недавний яркий пример из собственной практики: исковое заявление о порядке осуществления родительских прав отцом, в котором в качестве искомого способа предлагалось личное и телефонное общение без ограничения по продолжительности с предупреждением матери о нем за 1 час, было оставлено судом без движения со строгой формулировкой: «истец не указал дни и время требуемых встреч». При этом отец заранее знает, что если он попросит выделить ему конкретные дни и время встреч, то в эти дни и время детей он видеть не будет, так как именно в эти дни и время дети будут где-нибудь на улице, на спортивных секциях, на днях рождения одноклассников и т.д.

Добиться исполнения решения суда о встречах в конкретные дни и время на практике невозможно – пристав этим заниматься не будет. Да и подтвердить, что дома никого не было, когда отец пришел в установленные день и время, нереально. Получается, что отец не сможет доказать неисполнение решения суда бывшей женой и потребовать пересмотра предусмотренного порядка общения с детьми, как издевательски предлагает ему норма п. 3 ст. 66 СК РФ. И детей не увидит, пока его бывшая жена не соблаговолит ему это разрешить. А вот если бы у отца было право общения с детьми в любом месте, где удобно в этот момент детям, в любой день недели, когда это было бы удобно отцу и детям, – лишить его возможности общаться с детьми, откровенно не нарушая закон, матери было бы гораздо труднее. Не получилось в понедельник (дети на дне рождения), не вышло во вторник (на улице), но не может же всю неделю не получаться? Злоупотребления со стороны бывшей жены были бы очевидны суду в таком случае. Отец при его желании смог бы добиться предусмотренного судом количества часов общения в неделю. Но если судом установлено, что время общения – только понедельник в 20:00, вторник в 18:00 и среда в 19:00, то получается, что в четверг, пятницу, субботу и воскресенье отец не вправе приближаться к своим детям, даже если в предусмотренное для общения время дети якобы по объективным причинам общаться с ним не могли. И закрепить возможность телефонных разговоров или общения по интернету с детьми суд в своей зашоренности не позволяет – только конкретные дни и время встреч!

В случае принятия предлагаемых поправок приведенное определение суда станет незаконным. Суду придется научиться принимать решения об определении порядка общения отцов с детьми, в которых предусматривать не только время и дни встреч с детьми, но и возможность телефонных переговоров, текстовых, голосовых и иных сообщений, в том числе через интернет, определять объем такого общения.

Сейчас же судебная практика по делам об определении порядка общения с детьми, как правило, предсказуема и для отцов выглядит удручающим образом. Еще в обзоре практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей (утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 20 июля 2011 г.), было отмечено, что является правильной и заслуживающей внимания судов тех регионов, где она отсутствует, практика указания в решениях суда на право телефонного общения или общения по интернету отдельно проживающего родителя, на обязанности родителей корректно относиться друг к другу, с тем чтобы не подрывать авторитет друг друга в глазах ребенка (суды Ростовской области); на обязанность не препятствовать общению отца с сыном по его желанию посредством переписки, по телефону и через интернет (со стороны матери); не формировать у ребенка негативного мнения друг о друге (суды Республики Татарстан).

Однако на практике, если суд даже приходит к выводу, что объективных обстоятельств, препятствующих общению отца с ребенком, нет, учитывая наличие у матери «возможности влиять на формирование негативного отношения» ребенка к отцу, суд принимает решение – ограничить время общения отца с ребенком (см.: Апелляционное определение Московского городского суда от 24 января 2018 г. по делу № 33-2596/2018). Не нонсенс ли?

Логика суда прозрачна, но от этого не менее возмутительна для любого здравомыслящего человека: ребенок проживает с матерью, мать настраивает его против отца, поэтому надо ограничить общение ребенка с отцом, чтобы он меньше находился в психотравмирующей ситуации: и когда видится с отцом, и когда после этого выслушивает от своей матери, что он «предатель» за то, что встретился с отцом. Где же объективность? Пусть отец платит алименты и смирится с тем, что он всегда будет для своего ребенка «плохишом»? Какие бы конфликтные отношения между отцом и матерью ни сложились, суд с готовностью отказывает отцу в общении с ребенком на территории отца, определяя порядок общения только в присутствии матери (см., например, Апелляционное определение Воронежского областного суда от 7 декабря 2017 г. по делу № 33-9211/2017; Апелляционное определение Новосибирского областного суда от 14 сентября 2017 г. по делу № 33-8269/2017). Что это за общение и в каком свете в нем предстает отец, думаю, легко представить.

В чем правовой смысл такого унижения отца, чаще всего необъяснимо. Есть примеры, когда суды неожиданно принимали справедливые решения и предоставляли отцам право на общение с детьми на территории отца, но Верховный Суд РФ отменял вынесенные судебные акты на том, например, основании, что при графике общения, который попросил отец, и с учетом графика общения с бабушкой и дедушкой (хотя это время устанавливается судом отдельно и вообще не относится к родительскому и учитываться при споре о родительских правах не должно!) мальчик по 14 дней в месяц (это даже менее ½ месяца) будет проводить в семье, которая крайне конфликтно относится к его матери, с которой он живет¹. То, что мать крайне конфликтно относится к отцу ребенка, – не учитывается и ни на что не влияет. Что тут скажешь, «равноправие» родителей в праве на общение с ребенком во всей красе.

Конечно, предлагаемые поправки в СК РФ необходимо дополнить, на мой взгляд, уточнениями и конкретизацией. Например, следует нормативно закрепить не только минимальное количество часов в неделю для общения с отдельно проживающим родителем на период до разрешения спора, но и при разрешении спора: у отца должно быть право лично общаться с ребенком минимум 48 часов в неделю (сейчас зачастую суды, прикрываясь интересами ребенка, предоставляют отцам лишь 2-4 часа в месяц!).

Нужно закрепить соотношение общения с ребенком по телефону и интернету с непосредственным общением – очевидно, что такие виды общения не могут быть равноценными, и если отец живет далеко и не может встречаться лично, то ему должно быть предоставлено кратно превосходящее время для общения с ребенком по телефону или интернету.

Во избежание злоупотреблений правом со стороны матери считаю необходимым перераспределить бремя доказывания в споре о неисполнении решений суда о порядке общения с ребенком: надо возложить на мать бремя доказывания того, что она давала отцу видеться с ребенком и/или общаться по телефону и интернету. И если при жалобе бывшего мужа она не сможет доказать исполнение со своей стороны решения суда, то, во-первых, она обязана предоставить отцу дополнительно все незаконно «отнятое» время общения, во-вторых, должна возвратить бывшему мужу ½ выплаченных им алиментов за то время, когда она не давала отцу видеться с ребенком. Только когда права и обязанности отца станут неразрывными, «материнский перекос» в спорах о детях сможет быть преодолен.

¹ см.: Н. Козлова. Сын по графику// Российская газета - Федеральный выпуск №6410 (138)// URL: https://rg.ru/2014/06/24/razvod.html

СТАТЬИ ПО ТЕМЕ

АДВОКАТ ЕВГЕНИЙ ТАРАСОВ О НАЦИОНАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЯХ СУДЕБНЫХ СПОРОВ О ДЕТЯХ

ДОКТОР АЙРА ТУРКАТ. ПРЕПЯТСТВИЯ В ОБЩЕНИИ ДЕТЕЙ С ОТДЕЛЬНО ПРОЖИВАЮЩИМ РОДИТЕЛЕМ ПОСЛЕ РАЗВОДА